Дубинин помог Национальному
резервному банку присвоить $170 млн
Оригинал
этого материала
«НСН»,по
материалам газеты «Коммерсант», 24.07.97
Конфликт между председателем Центробанка
Сергеем Дубининым и Андреем Вавиловым
неожиданно предстает в новом свете: из
обвиняющей стороны Дубинин может
превратиться в оправдывающуюся. 25 июля
истекает срок, когда Генпрокуратура должна
принять решение о возбуждении или об отказе
в возбуждении уголовного дела на основании
заявления Андрея Вавилова. Как удалось
выяснить, суть обвинений бывшего
замминистра финансов сводится к тому, что
Центробанк пытался помочь Национальному
резервному банку присвоить $170 млн.
Секретное постановление
Начало истории, о которой Андрей Вавилов
сообщает Генпрокуратуре, датируется 5
августа 1996 года, когда председатель
Центробанка Сергей Дубинин и тогда еще
первый заместитель министра финансов
Андрей Вавилов направили письмо Виктору
Черномырдину (факсимиле документа
приводится). В нем главный банкир страны и
замминистра финансов «в связи с
необходимостью мобилизации средств для
финансирования неотложных нужд
федерального бюджета, прежде всего
обеспечения платежей по государственному
внешнему долгу, считают целесообразным
привлечение КБ «Национальный резервный
банк» и росзагранбанков» к
финансированию этих нужд.
Ничего удивительного в этом письме нет. В
то время Вавилов и Дубинин были хорошими
друзьями и считались людьми премьерской
команды, к которой относится и НРБ.
Предложенная авторами письма схема
позволяла Центробанку прокредитовать
Минфин, что напрямую, как известно,
запрещено. Для получения необходимых
средств в уже упомянутом письме
предлагалось использовать пакет долговых
требований к Внешэкономбанку, подпадающих
под реструктуризацию задолженности перед
Лондонским клубом (около $500 млн.), или пакет
долговых требований иностранных фирм на $465
млн. по номиналу, которые находились в
распоряжении Минфина на счете «депо» в
НРБ. Последние были оформлены в виде
векселей, номинированных в основных
европейских валютах.
Согласно описанной схеме, НРБ заключал с
росзагранбанком, учредителем которого
является ЦБ, (в данном случае им стал
Евробанк) договор сделки «репо», то
есть с правом обратного выкупа бумаг. Иными
словами, НРБ выступал как бы владельцем
векселей, а Евробанк — залогодержателем. На
самом же деле деньги Евробанк получал от ЦБ,
затем переводил их в НРБ, а НРБ — в Минфин.
Пакет номинальной стоимостью около $465 млн.
был заложен под 49% от номинала, что
позволило Минфину получить около $216 млн.
Затем, по утверждениям источника в Минфине,
ближе к сроку погашения векселей, НРБ
должен был выкупить их у Евробанка, вернуть
обязательства в Минфин, где они и остались
бы. Таким образом Минфин погасил бы векселя
сам себе. На период, пока векселя находились
в Евробанке, договор «репо» подлежал
пролонгации раз в полгода.
Все соответствующие документы, включая
секретное распоряжение правительства и
договора между ВЭБ, НРБ и Евробанком были
оформлены в считанные недели. Как уверяют
наши источники в Минфине, секретным
распоряжение правительства было потому,
что, по правилам Лондонского клуба, свои
долги скупать нельзя. Кредиторы этого не
любят. Если у государства завелось немного
свободных денег, то долги надо платить.
Минфин же, как уже говорилось, был
собственником векселей и, стало быть,
скупал их на рынке.
Договор о сделке «репо» между
Евробанком и НРБ был заключен 20 августа 1996
года. Соответственно, действие договора
истекало 20 февраля 1997 года. И вот здесь-то и
начинается самое интересное.
Борец с коррупцией
Среди материалов, представленных Андреем
Вавиловым в прокуратуру, фигурируют два
письма. В них министру финансов и его
заместителю предлагается, по версии Андрея
Вавилова, в феврале 1997 года в нарушение
предыдущих договоренностей продать
векселя Национальному резервному банку. В
заявлении, поданном в прокуратуру, Андрей
Вавилов указывает, что если бы Минфин не
помешал осуществлению этой сделки, пакет
ценных бумаг, рыночная стоимость которого
на тот момент уже составляла $360 млн.,
поступил бы в собственность НРБ, что
позволило бы банку заработать не менее $170
млн.
Первое письмо, датированное 19 февраля 1997
года, подписано зампредом Центробанка
Александром Потемкиным и направлено Андрею
Вавилову. В нем зампред ЦБ просит «провести
переговоры с НРБ о порядке выкупа
вышеуказанных векселей и в кратчайшие
сроки уведомить Банк России о позиции
Минфина относительно завершения операции в
рамках данных соглашений» (имеются в виду
соглашения о проведении операций «репо»
между НРБ и Евробанком).
Второе письмо, подписанное председателем
правления НРБ Александром Лебедевым,
направлено министру финансов Александру
Лившицу. В нем Лебедев сообщает, что «считает
необходимым безусловное и своевременное
выполнение принятых на себя обязательств в
соответствии с соглашением с Евробанком».
Речь идет опять же о выкупе векселей
Национальным резервным банком. На этом
письме стоит резолюция Андрея Вавилова, в
которой он просит замминистра финансов
Касьянова «срочно подготовить указания
НРБ о пролонгации договора».
Как рассказал нам один из работников
Центробанка, именно противодействие
Вавилова продаже векселей НРБ и послужило
отправной точкой развивающегося в
настоящее время конфликта. Сам Вавилов в
своем заявлении в прокуратуру рассказывает,
что еще в начале февраля ему позвонил
Сергей Дубинин и попросил способствовать
продаже векселей. Вавилов отказался. Тогда
он был человеком уже другой, ОНЭКСИМовской
команды. Близкие к Вавилову люди обращают
внимание на тот факт, что через два дня
после разговора с Дубининым под машиной
замминистра сработало взрывное устройство.
Наши попытки получить какие-либо
комментарии со стороны Центробанка
оказались безрезультатными. Отказались от
комментариев и во Внешэкономбанке и НРБ.
Единственный комментарий мы получили в
Евробанке. Член его директората, глава
дочернего банка «Еврофинанс» Андрей
Мовчан (его подпись стоит на одном из
договоров) заявил: «Это стандартная
операция, и ни о чем другом я не знал. Мне
стыдиться и скрывать нечего, и все действия
в дальнейшем будут строиться на том, чтобы
не подводить ЦБ».
